Рвота
Перевод: Вадим Смоленский

Он был из тех немногих, кто обладает уникальной способностью долгие годы, не
пропуская ни дня, подробно записывать все, что бы с ними ни происходило;
именно поэтому он смог очень точно сказать, когда началась и когда
прекратилась его странная рвота. Впервые его вырвало 4 июня 1979 года
(солнечно), и перестало рвать 15 июля того же года (пасмурно). Несмотря на
молодость, он считался неплохим художником-иллюстратором, и как-то раз мне
довелось сделать с ним на пару рекламный макет по заказу одного журнала.
Как и я, он коллекционировал старые пластинки, а кроме того - обожал спать с
женами и любовницами своих друзей. Был он на два или три года моложе меня. И
к моменту нашей встречи действительно успел переспать с любовницами или
женами очень многих друзей и знакомых. Частенько он просто приходил к
кому-нибудь в гости и, пока хозяин бегал за пивом или принимал душ, успевал
позаниматься сексом с хозяйкой. О подобных случаях он рассказывал с
особенным вдохновением.
- Секс второпях, доложу я вам, - страшно занятная штука! - говорил он. -
Выполнить все, что нужно, почти не раздеваясь, и как можно скорее... Большая
часть человечества сегодня старается этот процесс только продлить, вы
заметили? Я же вижу особый смысл в том, чтобы время от времени стремиться и
в обратную сторону. Слегка меняется взгляд на привычные вещи - и целое море
удовольствия!..
Разумеется, подобный сексуальный tour de force не занимал его воображения
целиком; в размеренно-неторопливом, солидном половом акте он также находил
высокий смысл. Как угодно - лишь бы все это происходило с любовницами или
женами его друзей.
- Только вы не подумайте - планов отбить жену или еще каких дурных помыслов
здесь нет и в помине! Наоборот: в постели с чужой женой я становлюсь очень
ласковым, домашним - как бы членом их же семьи, понимаете? Ведь, в конце
концов, это просто секс и ничего больше. И если не попадаться, то никому,
совершенно никому от этого не плохо...
- И ты ни разу не попадался? - спросил его я.
- Нет, конечно! О чем говорить... - ответил он с каким-то сожалением в
голосе. - Связи такого рода в принципе не разоблачаются - если, конечно, сам
себя не выдашь. Всего-то нужно - не терять головы, не делать идиотских
намеков и не строить таинственных физиономий у всех на виду... А главное - с
самого начала четко определить характер ваших отношений. Дать ей понять, что
все это - только игра, благодаря которой можно полнее выразить вашу взаимную
симпатию. Что никакого продолжения не последует, и что ни одна живая душа от
этого не пострадает. Как вы понимаете, объяснять все это приходится в более
иносказательных выражениях...
Мне было трудно поверить, что подобое "ноу-хау" безотказно срабатывало у
него всегда и везде. Тем не менее, он не походил на любителя прихвастнуть
ради дешевой славы - и поэтому я допускал, что, возможно, так все и было.
- Да в большинстве случаев женщины сами стремятся к этому! Почти все эти
мужья и любовники, они же мои же друзья, - гораздо круче меня. Кто манерами,
кто мозгами, кто размерами члена... Но я вам скажу: женщине все это до
лампочки! Чтобы стать ее партнером, достаточно быть в меру здравомыслящим,
нежным, чувствовать ее в мелочах - и все о'кей. Женщине действительно нужно
одно - чтобы кто-то вышел, наконец, из статичной роли мужа или любовника и
принял ее такой, какая она есть. Хотя, конечно, внешние мотивации - зачем ей
все это - могут быть очень разными...
- Например?
- Ну, например, отомстить мужу за его "подвиги" на стороне. Или развеять
скуку однообразной жизни. Или же просто доказать самой себе, что, кроме
мужа, ею еще могут интересоваться другие мужчины... Такие нюансы я различаю
сразу - достаточно посмотреть ей в глаза. И никакого "ноу-хау" здесь нет.
Скорее, тут какая-то врожденная способность. Одни умеют, другие нет...
У него самого постоянной женщины не было.
Как я уже говорил, мы оба были заядлыми меломанами, и время от времени
обменивались старыми пластинками. И он, и я собирали джаз
шестидесятых-семидесятых годов, но вот в географии этой музыки наши вкусы
едва уловимо, но принципиально расходились. Я интересовался белыми
джаз-бэндами Западного Побережья, он собирал, в основном, корифеев
мэйнстрима вроде Коулмэна Хоукинс или Лайонела Хэмптона. И если у него
появлялось, скажем, "Трио Питера Джолли" в закатке фирмы "Викт_р", а у меня
- какой-нибудь стандарт Вика Диккенсона, то очень скоро одно обменивалось на
другое к великой радости обеих сторон. После этого весь вечер пилось пиво,
ставились очередные пластинки, и за дебатами о качестве дисков и
достоинствах исполнителей совершалось еще несколько удачных "сделок".

О своих странных приступах рвоты он рассказал мне в конце одной из наших
"пластиночных" встреч. Мы сидели у него дома, пили виски и болтали о чем
попало. Вначале - о музыке, потом - о виски, ну а болтовня о виски уже
перетекла в просто пьяную болтовню.
- Однажды меня рвало сорок суток подряд! - сообщил он мне. - Ежедневно - ни
дня передышки. Да не с перепою, и не от болезни какой-нибудь; здоровье - в
полном порядке. Просто так, безо всякой причины желудок раз в день
выворачивало наизнанку. И так - сорок дней, представляете? Сорок! Чуть с ума
не сошел...

Впервые его вырвало четвертого июня в восемь утра. Однако в тот, самый
первый раз особых претензий к рвоте у него не возникло. Поскольку до этого
он весь вечер накачивал желудок виски и пивом - вперемешку и в больших
количествах. И потом занимался сексом с женой одного из своих друзей. Потом
- то есть, в ночь на четвертое июня 1979 года.
Поэтому когда наутро он выблевал в унитаз все, что съел и выпил накануне,
это показалось ему совершенно естественным - дескать, всякое в жизни бывает.
Конечно, с тех пор, как он закончил универститет, подобного с ним не
случалось. И тем не менее, в том, что человек блюет наутро после пьянки,
ничего странного он не увидел. Нажав на рычаг сливного бачка, он отправил
омерзительное месиво в канализацию, вернулся в комнату, сел за стол и
принялся за работу. Самочувствие нормальное. День выдался на редкость ясным
и жизнерадостным. Работа спорилась, и ближе к полудню ему захотелось есть.
На обед он съел пару сэндвичей - один с ветчиной, другой с огурцом - и выпил
банку пива. Не прошло и получаса, как с ним случился второй приступ рвоты, и
оба сэндвича до последней крошки перекочевали в унитаз. Тщательно
пережеванные куски хлеба и ветчины плавали на поверхности и никак не хотели
тонуть. При этом он не испытывал ни малейшего недомогания. Не чувствовал
ничего неприятного. Просто блевал - и все. Сначала показалось, будто что-то
застряло в горле; но стоило наклониться над унитазом и откашляться - все,
что только было в желудке, принялось выпрыгивать наружу с той же легкостью,
с какой кролики, голуби и флаги разных стран мира вылетают из шляпы
иллюзиониста. И при этом - никаких неприятных ощущений.
- Я помню, как меня полоскало спьяну в студенчестве. Как на море укачивало,
или в автобусе... Но я вам скажу: на этот раз блевалось совсем, совсем
по-другому! Не было даже того особого чувства - ну, знаете, точно желудок
подымается к горлу... Просто все проглоченное тут же выскакивало обратно.
Нигде не задерживаясь и не застревая. И ни тошноты, ни запаха рвоты,
ничего!... Тут-то я и спохватился. Второй раз за день - это уже не шутки!
Само собой, испугался - и на всякий случай решил в ближайшее время не пить
ни капли спиртного...
Однако уже не следующее утро его вывернуло в третий раз. Жареный угорь,
съеденный вечером накануне, и английские блинчики с джемом, которыми он
позавтракал только что, вывалились обратно на свет божий.
Отблевавшись, он направился в ванную и начал чистить зубы, когда зазвонил
телефон. Он прошел в комнату и взял трубку. Незнакомый мужской голос очень
внятно произнес его имя, затем раздался щелчок - и связь оборвалась. Так,
будто лишь ради этого и звонили.
- Какой-нибудь ревнивый муж или парень девчонки, с которой ты переспал? -
предположил я.
- Как бы не так! - покачал он головой. - Голоса всех своих приятелей я знаю
отлично. А тот, в трубке, слышал впервые в жизни. Ох, и мерзкий же голос,
должен сказать!.. И вот, представьте: точно такие же идиотские звонки
начинают раздаваться в моей квартире буквально каждый день. И продолжается
это с пятого июня по четырнадцатое июля... Не улавливаете? Почти идеально
совпадает с периодом моей рвоты!
- Что-то я не пойму. Какая связь между телефонным хулиганством и чьей-то
рвотой?!
- Вот и я не пойму, - вздохнул он. - И до сих пор, как ни пытаюсь понять, в
голове только каша какая-то. Звонки эти звучали всегда одинаково. Какой-то
кретин произносил мое имя и сразу же - бац! - бросал трубку. И так - строго
раз в сутки. Время, правда, выбирал, как ему вздумается. Иногда звонил
поутру, иногда после обеда, а бывало, что и среди ночи. В таких ситуациях,
конечно, проще всего - не брать трубку. Но, во-первых, у меня работа без
телефона остановится, а во-вторых, в любой момент может дама позвонить - ну,
вы же понимаете?
- Да уж, - только и сказал я.
- И вот, я каждый день продолжал блевать. И выблевывал практически все.
Только сблюешь - сразу есть хочется страшно, а поешь - тут же все и
выблевываешь. Замкнутый круг! Ел я три раза в день - а на ногах держался
лишь потому, что хоть один раз из трех желудок что-то там переваривал. Если
б не это, боюсь, пришлось бы кормить меня как-нибудь внутривенно, чтобы
только Богу душу не отдал...
- А в больницу не ходил?
- К врачу-то? А как же, наведался в местную поликлинику. Весьма приличную,
надо заметить! Мне там рентген сделали, анализы взяли. Даже на рак проверили
- вероятность, сказали, высокая... И, поверите - никакой, даже самой
завалящей болезни! Здоровяк, говорят, каких мало! Думали-думали, да и
поставили диагноз: "Хроническая желудочная дисфункция и общий стресс"...
Надавали таблеток от живота да домой отправили. Только меня не проведешь!
Что такое желудочная дисфункция, я знаю. Надо быть форменным ослом, чтобы
заработать себе хроническую желудочную дисфункцию - и об этом не
подозревать! При дисфункции - тяжесть в желудке, изжога в горле стоит и
напрочь аппетит пропадает. А блевать если и тянет, то после того, как все
симптомы налицо! У меня же было все наоборот: ТОЛЬКО рвота - и ничего
больше! И если не считать, что желудок выворачивало то и дело, в целом -
здоровье, как у быка, и самочувствие лучше некуда...
Что же касается стресса, то я даже представить себе не мог, где и когда я
мог бы его получить. Конечно, работать иногда приходится много. Но чтобы
здоровью вредить - увольте! Вот и в постели с девчонками - всегда все о'кей.
Каждые три дня в бассейн хожу, плаваю в свое удовольствие... Ну, откуда тут
взяться стрессу, судите сами?!
- М-да... Действительно, - протянул я.
- Просто блевал, потому что блевалось, и все!..

Две недели подряд его рвало каждый день, и странные звонки продолжали раз в
сутки раздаваться в его квартире. На пятнадцатый день он не выдержал,
забросил работу и, чтобы избавиться хотя бы от звонков, заказал номер в
отеле и переселился туда, решив провести недельку-другую с детективом в
руках и телевизором перед носом.
В первый день все шло довольно успешно. На обед он съел ростбиф и салат со
спаржей - и организм воспринял проглоченное совершенно спокойно. Смена ли
обстановки оказала благотворное действие, неизвестно - но пища спокойно
улеглась на дно желудка, как бы обещая перевариться вскорости без особых
проблем. В полчетвертого, встретившись, как условлено, в кофейном зале отеля
с любимой женщиной своего лучшего друга, он отправил в желудок кусок
вишневого пирога и запил кофе без сахара. Как и в прошлый раз - никаких
ужасных последствий. Затем он привел ту женщину к себе в номер и переспал с
нею. Занимаясь сексом, ни малейших затруднений не испытал. К вечеру он
проводил даму и решил поужинать где-нибудь в одиночестве. В миниатюрном
ресторанчике по соседству с отелем он съел соевый творог, макрель, жаренную
в уксусе "по-киотосски", и чашку риса. При этом, как и прежде, не выпил ни
капли спиртного. Когда он закончил ужин, часы показывали половину седьмого.
Вернувшись в номер, он посмотрел по телевизору новости и взялся читать новый
роман из серии "Полицейский Участок 87". Наступило девять часов, а рвота так
и не давала о себе знать - и он, наконец, позволил себе вздохнуть с
облегчением. Впервые за две недели он наслаждался ощущением сытости. Уж
теперь-то, обрадовался он, все изменится к лучшему, и жизнь вернется в
нормальное русло... Захлопнув книгу, он включил телевизор, поиграл кнопками
дистанционного управления, переключая каналы, и остановился на старой
западной теледраме. Ровно в одиннадцать драма закончилась, и началась
заключительная программа новостей. Он просмотрел все новости до конца и
выключил телевизор. Страшно хотелось выпить, и он даже подумал, не подняться
ли в бар наверху принять немного виски на сон грядущий - но тут же отказался
от этой затеи. Что ни говори, а настолько ЧИСТО прожитый день не хотелось
замутнять алкоголем. Он погасил торшер у кровати и закутался в одеяло.
Телефон зазвонил среди ночи. Он открыл глаза - на часах 2:25. Спросонья он
долго не мог сообразить, какого дьявола в таком месте вообще звонит телефон.
Изо всех сил помотав головой, он почти бессознательно поднес к уху трубку.
- Слушаю! - выпалил он.
Хорошо знакомый голос внятно произнес его имя, затем раздался щелчок - и в
ухо впился долгий гудок освободившейся линии.

- Но ты же никому не сообщал, где находишься? - удивился я.
- То-то и оно - ни единой душе! Кроме, конечно, той девчонки, с которой спал
накануне...
- А она не могла кому-нибудь рассказать? -
- Да зачем же ЕЙ об ЭТОМ кому-то рассказывать?!.
С такой постановкой вопроса было трудно не согласиться.
- А сразу после этого я отправился в туалет - и долго выблевывал то, что
съел за прошедшие сутки... И рис, и рыбу, и все остальное... Будто по этому
чертову звонку внутри у меня открылись какие-то шлюзы - и все, что копилось
и сдерживалось там до сих пор, рвануло наружу...
Проблевавшись, я присел на край ванны и попытался сообразить, что же, черт
возьми, происходит. Первое, что приходило в голову: какой-то шутник с
садистскими наклонностями долго и с наслаждением издевается надо мной. Как
он вычислил, что я остановился именно в этом отеле, - конечно, отдельный
вопрос. Но все это - коварный замысел чьей то жестокой фантазии.
Второе возможное объяснение: я страдаю слуховыми галлюцинациями. Хотя сама
мысль: "я - жертва собственных галлюцинаций" - и казалась бредом, отвергать
ее полностью тоже нельзя. То есть, что получается? Сначала мне кажется,
будто звонит телефон, и я снимаю трубку - а потом мне мерещится, будто там,
в трубке, кто-то произносит мое имя. На самом же деле не происходит
ничего... Ведь в принципе такое возможно, правда?
- Н-ну, в общем-то... - протянул я.
- Я тут же позвонил администратору отеля и попросил проверить, не звонил ли
мне кто-нибудь в номер в последнее время. Бесполезно. Коммутатор у них
устроен так, что регистрировались только исходящие звонки - из отеля в
город, но не наоборот! Так что был звонок или нет - неизвестно: никак улик
не осталось...
Вы просто не представляете, сколько мыслей я передумал той ночью в отеле!
Про рвоту свою, про звонки... Во-первых, я больше не сомневался, что оба эти
явления прямо ли, косвенно, но связаны между собой. Во-вторых, стало
окончательно ясно, что и та, и другая проблема - гораздо серьезнее, чем
казалось вначале...
Проведя в отеле еще одну ночь, я вернулся домой. И рвота, и звонки
продолжали донимать меня, как и прежде. Раз-другой, уже чисто в порядке
эксперимента, я оставался на ночь в гостях у друзей. Но проклятые звонки и
там доставали меня! Причем раздавались они, как по заказу, точно тогда,
когда все выходили куда-нибудь на минутку - и я оставался в комнате совсем
один! У меня даже волосы на голове шевелиться начали. Появилось четкое
ощущение, будто кто-то невидимый стоит у меня за спиной, наблюдает за каждым
моим движением, звонит по телефону, точно зная, когда я один, и раз в сутки
тычет мне пальцем в желудок забавы ради... А ведь это уже симптомы
параноидальной шизофрении, вы не находите?
- Ну, насколько я знаю, параноидальные шизофреники не рассуждают,
шизофреники они или нет...
- Совершенно верно! Тем более, что параноидальная шизофрения никогда не
сопровождается рвотой. Это мне один психиатр объяснил в больнице при
университете. Но вообще эти психиатры со мной возиться не захотели. Сразу
сообщили, что за случаи с такими "размытыми симптомами", как у меня, они, в
принципе, не берутся. Что людей с такими же "расплывчатыми болезнями" - от
двух до пяти на каждый вагон городского метро. И что, дескать, ни у какой
больницы не хватит ни сил, ни времени заниматься каждым в отдельности...
Рвота? Идите к терапевту. А с жалобами на телефонных хулиганов обращайтесь в
полицию...
Но, как вы, возможно, знаете, на свете есть два вида преступлений, пострадав
от которых, вы не добьетесь от полиции большого участия и любви. Первый -
телефонное хулиганство, второй - угон велосипеда. И у первого, и у второго
количество случаев так велико, а реальный ущерб столь ничтожен, что если
каждым делом заниматься всерьез - весь полицейский аппарат страны просто
парализует! Так что и меня там выслушали, даже глаз не подняв от бумажек...
"Что у вас? Аноним звонит?.. Ну, и что же он вам говорит?.. Имя ваше
произносит? И все?... Так, заполните вот этот бланк, бросите вон в тот ящик.
Начнет произносить еще что-нибудь - немедленно сообщайте..." Вот и весь
разговор. Откуда этот тип всегда знал, где я, и прочие странности никому уже
не интересны. А будешь упорствовать, еще и за сумасшедшего примут...
В общем, понял я, ни от медицины, ни от полиции мне помощи не дождаться.
Кроме как на свои силы, надеяться больше не на что. Когда я окончательно это
осознал, шел уже двадцатый день моей телефонно-рвотной эпопеи. И хотя я
всегда считал себя человеком довольно крепким - признаюсь, к этому времени и
нервы мои, и здоровье стали сдавать...
- Ну, а с той женщиной, любовью твоего друга, все по-прежнему шло нормально?

- С ней-то? О, да! Друг как раз в командировку на Филиппины укатил. Аж на
две недели... Помню, мы с ней сла-авно тогда порезвились!..
- Ну, а пока вы... резвились, телефон ни разу не звонил?
- Да, вроде, нет... Можно, конечно, лишний раз в дневнике посмотреть. Но
вряд ли. Я же говорю, этот тип звонил, только когда я был совсем один! И
рвало меня тоже когда я один. Я ведь тогда и начал задумываться: а как
получается, что столько времени в жизни я - совершенно один? Ведь если
посчитать, в среднем двадцать четыре часа в сутки я провожу в одиночестве!
Жизнь у меня холостяцкая. Работаю дома - с сослуживцами встречаться незачем,
а с клиентами все вопросы решаю по телефону... Женщины, с которыми сплю, -
вечно чьи-нибудь женщины. Еду мне никто не готовит; выбегу поесть
куда-нибудь - и тут же обратно домой... Даже спорт выбрал себе - одиночные
заплывы на дальние дистанции! Единственное хобби - пластинки доисторические
с музыкой, о которой сегодня никто и не вспоминает. По работе одиночество
мне необходимо, чтобы сосредоточиться; новых знакомств поэтому и не завожу,
а друзья юности, если какие и остались, в этом возрасте уже все по горло в
своих заботах: раз в полгода встретишь случайно на улице - считай,
повезло... Да что я рассказываю - вам, небось, и самому такая жизнь хорошо
знакома, не так ли?
- Н-ну, в каком-то смысле... - согласился я.
Он добавил себе еще виски, пальцем разболтал в стакане лед и отпил глоток.
- В общем, я тогда очень крепко задумался. Что же делать и как жить дальше.
Что, возможно, я теперь до конца своих дней обречен блевать каждый день в
одиночестве да звонки от идиота выслушивать...
- Ну, завел бы себе женщину постоянную, чтобы рядом все время была!
- И об этом я тоже думал. Все-таки уже двадцать семь за плечами - можно и
остепениться, и семью завести... Только не могу я так! Сдаться так просто?
Да я бы потом всю жизнь себя изводил! Не тот характер, чтобы из-за паршивой
рвоты да звонков от придурка привычки свои ломать и жизнь вверх дном
переворачивать!.. В общем, собрал я все силы - физические, душевные, какие
еще оставались, - и решил противостоять этой гадости до конца...
- Хм-м-м! - протянул я.
- Ну, а вы - как бы ВЫ поступили, господин Мураками?
- Ну, как... Не знаю. Даже примерно не представляю, ей-богу! - ответил я. И
в самом деле, я даже примерно не представлял.
- В общем, как я и сказал, с той ночи в отеле и рвота, и звонки
продолжались. И еще я начал страшно худеть. Вот погодите, сейчас даже точно
скажу... Четвертого июня я весил шестьдесят четыре килограмма. Двадцать
первого - шестьдесят один, а десятого июля - пятьдесят восемь... Пятьдесят
восемь кило! Это при моем-то росте? Одежда на мне уже болталась, как на
вешалке. Штаны на ходу поддерживал, чтобы не потерять...
- Погоди. А ты не пытался тот в голос в трубке на магнитофон записать?
- И тем самым показать ему, что я испугался? Что я паникую и ночами не сплю,
думая, как от него избавиться? Ну, нет! Я так решил: посмотрим, кто первый
сломается! Или я сдохну - или ему надоест... И со рвотой так же: просто
начал считать, будто у меня теперь идеальная, совершенно восхитительная
диета. А что? До крайности организм не истощается: живу себе и работаю так
же, как и всегда... Даже пить снова начал. Утром пива баночку, вечером -
виски, сколько душе угодно. А какая разница? Выпьешь - блюешь, не выпьешь -
тоже блюешь. Так лучше уж пить, все душе легче... В общем, снял я приличную
сумму в банке, пошел и купил отличный костюм по новой фигуре да две пары
брюк. Там же, в магазине, глянул в зеркало, смотрю - а худоба-то мне даже к
лицу! Понимаете? Выходило, что ничего особо ужасного в моей рвоте нет! От
каких-нибудь геморроя или кариеса люди мучаются гораздо сильнее; а что
касается щекотливости темы - так тот же понос обсуждать, согласитесь, куда
неудобнее... Пищу организм раз в день, но усваивал, и кроме потенциальной
возможности раком заболеть, не о чем беспокоиться до самой старости... Да в
Америке таблетки рвотные прописывают желающим похудеть!..
- Ну-ну, и что было дальше? - спросил я. - Четырнадцатого июля и рвота, и
звонки прекратились, так?
- Минутку, сейчас уточним... Ага! В последний раз я блевал четырнадцатого
июля в девять тридцать утра жареным хлебцем, салатом из помидоров и молоком.
А последний анонимный звонок раздался в десять двадцать пять вечера того же
числа. В это время я пил совершенно роскошный бренди - "Сигрэм" особой
выдержки, клиенты презентовали - и слушал "Концерт у Моря" Эррола Гарнера...
Вот видите, господин Мураками, как все-таки здорово, когда есть дневник!
- М-да, удобная штука! - поддакнул я. - И что, после этого вообще все
прошло?
- В том-то и дело - как рукой сняло! Как в том фильме, "Птицы" Хичкока,
помните? - наутро дверь в дом распахивается, а внутри никого, будто и не
было всех этих кошмаров... Ни рвота, ни звонки меня больше не донимали.
Очень скоро я поправился до своих шестидесяти трех кило, а новые костюм и
брюки перекочевали навечно в шкаф. Как сувениры на память о пережитом...
- А этот тип в трубке так ничего нового и не сказал? - спросил я.
Он чуть заметно покачал головой. Но тут же задумался.
- Хотя, впрочем... В последний раз было чуть-чуть по-другому... Вначале он
произнес мое имя. Это как всегда. А потом и говорит: "Вы поняли кто, я
такой?"... Сказал - и молчит. Я тоже не отвечаю, сижу и жду. Так мы молчали
с ним секунд пятнадцать. Ну, а потом он трубку повесил: щелк! - и длинный
гудок пошел...
- Что, прямо так и сказал? "Вы поняли, кто я такой"?
- Именно так, слово в слово. Очень внятно и вежливо. Совершенно незнакомый
человек. По крайней мере, за последние пять лет я никого с таким голосом не
встречал, это факт. Друзья юности? Представить себе не могу, чтобы кто-то из
них мог молчать столько времени, а потом объявиться и мстить непонятно за
что. Никому в жизни я, насколько помню, ничего дурного не сделал. Приличный
человек, среди коллег и знакомых врагов себе не нажил и дурной славой не
пользуюсь. Да и куда уж там, невелика птица... Конечно, по женской части
есть свои слабости, что говорить. Это я признаю. Все-таки двадцать семь лет
на свете прожил, и ангелочка из себя строить не собираюсь... Но всех, кого я
мог бы этим задеть, я знаю как облупленных! По одному голосу сразу бы понял,
кто это...
- И все-таки приличный человек не устраивает в постели конвейер из женщин
своих друзей! - заметил я.
- Другими словами, - оживился он, - вы, господин Мураками, полагаете, что
где-то глубоко в моем сознании - так глубоко, что я и сам не заметил, -
поселился некий комплекс ужасной вины, который, не найдя другого выхода,
проявлялся в виде рвоты с галлюцинациями? Вы об этом говорите?
- Это не я говорю. Это ты говоришь, - поправил я.
- Хм-м-м!.. - протянул он, отхлебнул виски и уставился в потолок.
- А может, все гораздо проще. Муж или любовник очередной твоей девчонки
нанял частного детектива, выследил вас и, чтобы проучить тебя или
припугнуть, заставлял сыщика каждый день звонить тебе по телефону. А рвота -
обычное недомогание, случайно совпавшее с этим по времени, вот и все...
- А что? Обе версии звучат убедительно! - оживился он снова. - Вот что
значит мозги писателя!.. Правда, во втором варианте зависает одна деталь.
Спать-то я с той девчонкой все-таки продолжал! Почему же тогда телефон
перестал звонить? Неувязка получается.
- А может, ему действительно надоело! Или, скажем, деньги кончились, чтобы
дальше сыщика держать... Да что угодно! Все равно это только версии.
Нравится ковыряться в версиях - могу насочинять их тебе хоть сто, хоть
двести! Главное - какую из них ты выберешь, чтобы с нею дальше жить. Ну и,
конечно, чему ты захочешь у всей этой истории научиться...
- Научиться? - переспросил он удивленно. Затем прижал полупустой стакан к
щеке и застыл, размышляя. - Чему же здесь, по-вашему, можно научиться?
- Господи! Да тому, что делать, если все опять повторится! А ну, как в
следующий раз одним месяцем не обойдется? Ведь ты не знаешь, почему оно
началось, почему закончилось, так? Откуда ж тебе знать, что оно не начнется
снова?
- Да ну вас, скажете тоже! - хихикнул он. И тут же помрачнел. - Хм, странно,
однако! Пока вы не сказали, мне и в голову не приходило... Ну, что ТАКОЕ
может вообще повториться... Вы думаете, оно еще раз случится, да?
- Да откуда я знаю? - пожал я плечами.
Какое-то время он молча потягивал виски, то и дело встряхивая стакан, чтобы
скорее растаял лед. Когда же стакан опустел, он со стуком поставил его на
стол, достал из пачки салфетку и шумно высморкался в нее несколько раз
подряд.
- А что, если... - проговорил он наконец. - Случиться-то оно еще случится,
только уже не со мной, а с кем-то другим, а? Вот, хотя бы и с вами, господин
Мураками?.. Почему бы и нет? Наверняка ведь и вы, пусть даже известный
писатель, - тоже не ангел с крылышками?

Мы до сих пор иногда встречаемся с ним, обмениваемся пластинками -
стареньким, "доавангардным" джазом, - пьем виски, болтаем о чем попало. Не
так, чтобы очень часто - два или три раза в год. Сам я дневника не веду, и
сколько раз мы встречались - сейчас уже не припомню. Знаю одно: после того
разговора, слава Богу, ни его, ни меня приступы рвоты и анонимные звонки
пока еще не беспокоили.

Харуки Мураками современный японский писатель

Книги Харуки Мураками

Рвота Перевод: Вадим Смоленский

Харуки Мураками
современный японский писатель

Рвота
Перевод: Вадим Смоленский